Истории о травле в детском саду: как это бывает и что делать родителям? Ошибки родителей, усиливающие травлю ребенка в детском коллективе Со мной никто не дружит.
У каждого в детстве было что-то подобное: не дружили, игнорировали, били, обзывали, обижали. И каждый проносит эти воспоминания через всю жизнь и всей душой желает оградить своего ребёнка от детской травли. Возможно ли это и как справляться в различных ситуациях проявления детской агрессии, мы разбирались с педагогом-психологом Юлией Вячеславовной Бальшем.
Совсем недавно в обществе появились такие понятия, как моббинг и буллинг. Всё это — виды детской травли, причём касающиеся как подростков и школьников, так и детей возраста до 7 лет.
Моббинг — это систематически повторяющееся враждебное отношение одного или нескольких детей против ребёнка. Буллинг — понятие более жёсткое. Оно подразумевает под собой удовольствие, которое получают дети, применяющие силу против ребёнка. Иными словами, издёвки, ругательства, доносы — это моббинг, а применение силы, вырывание из рук игрушек, навязчивый телесный контакт — это буллинг. Слова иностранные, а явление всё то же. И оно может возникнуть в любом дошкольном коллективе. К этому надо быть готовыми и действовать правильно.
«Плакса, вакса, гуталин, проглотил горелый блин»
Вербальная детская агрессия — дразнилки, обзывалки, доносы, бойкоты, ситуации, когда ребёнка «подставляют» другие дети — всё это актуально для коллектива, где возраст детей — от 3 лет. И это совсем не говорит о том, что «жертва» действительно какая-то не такая, ведь дети могут устроить травлю по самым разным причинам: от скуки, от напряжения внутри коллектива, от того, что «потенциальная жертва» не похожа на них, потому что это новенький или худой, толстый, в очках, другой национальности, без сотового телефона — всего не предугадаешь. Обычно психологи советуют родителям объяснять ребёнку, что:
- У каждого есть свои недостатки во внешности, но это не мешает человеку вырасти успешным и счастливым. Очень помогает в таких случаях просмотр фотографий знаменитых и великих людей: сотни из них тоже были толстыми или худыми, носили очки, да и национальность у всех — совершенно разная. А стали знаменитыми и успешными.
- Нужно отключать эмоции, меньше реагировать и давать отпор. Не кулаками, а фразами. Варианты таких беспроигрышных фраз: «Скучно... Придумайте что-нибудь новенькое», «Я так рад, что вам весело», «Да я знаю, что тебе нравится так говорить» — даны в книге Людмилы Петрановской «Что делать, если...».
- Любить ребёнка. Ничто не вселяет уверенность малышу так, как любовь родителей.
Юлия Вячеславовна Бальшем, педагог-психолог, ДОУ № 17 г. Ивантеевка МО:
— Обычно дети начинают дразнить после 3 лет, но осознанно обзывают к 5-6 годам. Причины — не только подражание взрослым, но и привлечение к себе внимания или самоутверждение, проявление бунта. Дети таким образом могут выплёскивать агрессию, могут обзываться из зависти, из-за неприязни, для самозащиты и т.д. В любом случае это говорит о том, что у ребёнка далеко не всё благополучно.
Очень часто дети испытывают таким образом на прочность новичков в детском коллективе. Им важно, чтобы при этом были зрители, которые потом всем об этом расскажут.
Как можно исправить ситуацию в коллективе? Мы в детском саду играем с детьми в игру «Обзывалки» — «обзываем» друг друга по кругу, например, овощами: «Ты, Маша, редиска!», «А ты, Петя, капустка!» Дети хохочут, негативная энергия переводится в позитивное русло. Потом обычно говорим друг другу комплименты: «Ты, Оля, роза!» и т.д. Эта игра помогает снять вербальную детскую агрессию, выплеснуть гнев в приемлемой форме.
Чтобы ваш ребёнок не стал вербальным агрессором, важно дома следить за собой, за своей речью, помнить о том, что дети — наше зеркало. Часто взрослые не замечают, как проявляют нетерпимость к особенностям других людей, используют в своей речи бранные слова. Им может казаться, что ребёнок не слышит или ещё не понимает, о чём идёт речь, а между тем тот всё схватывает на лету и затем демонстрирует в детском коллективе. Учите ребёнка быть терпеливым к особенностям других людей, читайте сказки, там много народной мудрости. Особенно полезны терапевтические сказки.
Он меня бьёт!
Ещё один вид детской травли — агрессия, когда ребёнка толкают, делают подножки, отбирают игрушки, бьют. Причём обычно агрессоры — это дети, уверенные в себе, склонные к доминированию и подчинению других, сильные морально и физически, а жертвы — наоборот, ребята, неуверенные в себе, чувствительные к стрессам, неспособные сопротивляться и не умеющие постоять за себя.
Родители в таких ситуациях ведут себя по-разному: кто-то учит давать сдачу, кто-то бежит разбираться с самим обидчиком или его родителями, а кто-то жалуется воспитателям или заведующим, если конфликт происходит в детском саду.
Юлия Вячеславовна Бальшем:
— Если вашего ребёнка обижают в саду, то лучше всего обратиться к воспитателю или психологу, попытаться разобраться в ситуации. Можно поиграть с ребёнком в детский сад, разыграть с помощью игрушек несколько ситуаций, когда непослушные «малыши» шалят. Как действует в этом случае воспитатель? А другие дети что делают? А если медвежонок обижает зайчика, толкает его, отнимает игрушки и дерётся? Как это происходит? Что делать зайчику? Понаблюдайте во время игры за реакцией ребёнка.
Не стоит устраивать разборки с детьми, пытаясь защитить своего ребёнка. Это можно сделать только в крайнем случае. Не надо ругать ребёнка и заставлять дать сдачи: если бы он это мог, то давно бы сделал.
Разборки с родителями тоже малоэффективны — у нас в детском саду был случай такой разборки между двумя папами, который закончился дракой между ними. Нужно учить своего ребёнка общаться, находить компромисс.
Допустим такой вариант: учить ребёнка давать сдачу, но только если его ударили. Объяснять, например, так: «Если тебя ударят, то ты можешь ударить в ответ. В других ситуациях ты никоим образом свою агрессию не проявляй!» Учтите, так как у дошкольников плохо развита произвольность, они не могут рассчитать силу удара и определить последствия поступков.
Со мной никто не дружит...
Быть изгоем в коллективе значит тоже подвергнуться детской травле. Ведь это настоящая трагедия для ребёнка, а для родителей — проблема. Так и хочется защитить своего ребенка, помочь ему, оградить от одиночества. В этом случае важно:
- Собрать информацию об обстановке в группе. Это можно сделать, поговорив с самим малышом, с воспитателем, с другими родителями.
- Проиграть конфликт дома. Это можно сделать с помощью кукольного театра. Разыграйте домашний спектакль и научите кроху подбирать нужные слова и правильно действовать.
- Давайте малышу больше общаться. Ходите в гости с ребёнком, приглашайте домой его сверстников. Малышу очень важно научиться общаться.
Юлия Вячеславовна Бальшем:
— Если с ребёнком не хотят играть, возможно, проблема в ребёнке. Если в разных коллективах возникают схожие проблемы, родители замечают, что малышу сложно контактировать с детьми, то следует обратиться к психологу. Часто дети не умеют общаться, у них не развиты социально-коммуникативные навыки. Причины разные — застенчивый ребёнок, агрессивный, внешне отличается от других, избалованный, проблемы с речью, проблемы в семье и т.д.
Недавно был случай: мальчик в подготовительной группе категорически не хотел ходить в сад. Плакал, упирался (его недавно перевели в новую группу). Оказалось, что никто не хочет с ним играть. Причины следующие — он ждал инициативы от других ребят, сам себя никак не проявлял, постоянно был хмурым и грустным, пассивным. Дети сначала подходили с предложением дружить, а потом перестали. Была проведена групповая и индивидуальная работа, и постепенно всё наладилось.
Возможно, воспитатель не может сформировать дружескую атмосферу в группе. Воспитатель обычно выступает арбитром в коллективе, следит за недопустимым поведением. Все дети ждут реакции воспитателя. Важно, чтобы воспитатели пресекали фразы «Мы с тобой не играем», «Я с тобой не дружу», не поощряли ябедничество.
Конечно, бывают дети, не особо нуждающиеся в компании, например, интроверты. Тут нужно разбираться вместе со взрослыми в каждом индивидуальном случае.
«Поцелуй меня!»
Ещё один вид детской травли — телесные приставания. Зажать в углу, показать интимные места, поцеловать — всё это также бывают у дошколят. Сами дети испытывают при этом растерянность, шок и могут даже не признаться взрослым. А если признаются, то и сами взрослые в сильном эмоциональном стрессе могут наломать дров: отреагировать криком и руганью, устроить скандал и даже забрать ребёнка из детского коллектива.
Юлия Вячеславовна Бальшем:
— Интерес к половым органам у дошкольников высокий, особенно у детей 3-4,5 лет. Если произошло подобное, родители, не заостряйте ситуацию в глазах ребёнка, переводите все в шутку, сглаживайте ситуацию (для пострадавшего ребёнка).
Обсуждать эту проблему надо только в отсутствие малыша! В первую очередь, работать с родителями виновника.
Если в группе есть ребёнок, который пристаёт к другим детям, воспитатель должен мягко, но настойчиво отваживать его от подобных действий, не зацикливая на этом. Он должен разговаривать с родителями, не оставлять детей без присмотра в туалете и в спальне. Обычно проходит полгода, и интерес пропадает, как, впрочем, и воспоминания об этом.
А ситуаций телесных приставаний очень даже много. Бывает, когда миленькая девочка из благополучной семьи не может уснуть без мастурбации. Или когда ребёнок пяти лет раздевается в спальне и имитирует секс. Был случай, когда один мальчик намеренно систематически писал на других мальчиков. Для предотвращения таких ситуаций очень важно контролировать доступную ребёнку информацию по телевизору и в интернете. Сейчас идёт тотальное развращение детей. По мнению психологов, каждый ребёнок сегодня подвергается так называемому «неконтактному» насилию при просмотре откровенных сцен в фильмах, идущих в телевизионный прайм-тайм, да и просто при просмотре низкопробных юмористических программ.
Итак, моббинг и буллинг — сегодня понятия, распространенные в детском обществе. Но в наших руках, родителей, педагогов, помочь малышам справиться с этими проблемами и победить детскую травлю.
Эта история началась два месяца назад. Моя трехлетняя дочь пришла из детсада и рассказала, что одна из воспитательниц в тихий час заклеила ей рот скотчем за плохое поведение, а вторая воспитательница все видела, но не заступилась (см. «КП» от 2.04.18 «Мама, мне воспитатель рот скотчем заклеила»).
Слова дочери подтвердили 5 детей из группы. А еще один мальчик рассказал родителям, что та же самая воспитательница ударила его по щекам и шее. Мы обратились к заведующей садом и директору школы, в структуру которой входит этот сад. Оба руководителя заявили: никаких нарушений со стороны педагогов с 30-летним стажем быть не могло, но все же пообещали провести проверку.
История со скотчем вызвала раскол между родителями нашей группы. Большинство не захотели разбираться в чужой истории. От нас требовали перевести детей в другую группу и угрожали, что накатают на нас жалобы в полицию и опеку.
«ВАША ДОЧЬ МОЮ ИСПОЛОСОВАЛА!»
Вначале я твердо решила: переводить дочь в другую группу не буду! Зачем ей лишний стресс? Если воспитатели виноваты - уйти должны они, рассуждала я. К тому же начиталась умных статей о буллинге в школе (от английского bulling - травля). Бывалые мамы советовали: если ребенка травят, боритесь за него, пишите жалобы, но не уходите в другую школу, иначе ребенок по жизни будет чувствовать себя жертвой.
Оказалось, что сценарии, справедливые для школы, не подходят для детсада. И вот почему. После огласки инцидента со скотчем я была уверена: воспитатели мою дочь больше и пальцем не тронут - чревато. Но каждый день, приходя из сада, дочь плакала. Жаловалась, что ее бьют другие дети, а воспитатели не заступаются. Если же она дает обидчикам сдачи, ее сильно ругают. Воспитатель в детсаду - царь и бог. В его власти предотвратить конфликт между детьми или, наоборот, его поощрить.
Родители тоже не остались в стороне. В чате нашей детсадовской группы посыпались обвинения. «Просьба вовремя подстригать детям ногти. Ваша дочь исполосовала руки моей дочери как лезвиями. Я не хочу, чтобы инфекция ей попала под кожу!» - обратилась ко мне одна из мам, поддерживающих воспитателей.
«И у нас то же самое!» - поддакнула другая мама.
Сразу не поняв, что к чему, приношу мамам «пострадавших» детей свои извинения, объясняю, что у дочки сейчас стресс, и, чтобы понимать масштаб бедствия, прошу выслать мне фото царапин. Проходит день. Два. Фото присылать никто и не собирается. Да и ногти у моей дочки всегда коротко пострижены. Какие лезвия… К тому же воспитатели всегда говорят, если кто-то из детей кого-то обидел, а тут ни слова. Но сообщение в чате метко попало в цель. Родители пришли в ужас: мол, вначале эта девочка «сочинила» про скотч, а теперь еще и царапается как лезвиями. Вот так легко рождается образ агрессивного и опасного ребенка, которого нужно изолировать.
ЗАСЕКРЕЧЕННЫЙ ПОЛИГРАФ
А школа тем временем завершила служебную проверку. И нарушений, конечно же, не нашла. Главный козырь - воспитатели по своей инициативе прошли полиграф, и он, по словам директора школы, подтвердил, что никакого жестокого обращения с детьми не было.
Мы попросили показать нам заключение полиграфолога, но нет. Вместо этого школа прислала стандартную отписку: «факт истязания ребенка не подтвердился. Ваша дочь в тот день не жаловалась на плохое самочувствие. Опрос других родителей показал, что дети покидали сад в хорошем настроении, о применении к вашей дочери каких-либо насильственных методов со стороны воспитателей не рассказывали». Стоп! А как же 5 детей, которые подтвердили историю со скотчем?! Это половина из присутствовавших в группе!
Нам сказали, что во время проверки с детьми поработает школьный психолог. Но и тут мы никаких заключений не получили. Единственный вывод психолога сводился к тому, что все дети, включая мою дочь, в тот день были в хорошем настроении. Стало ясно, что школа наше дело просто замылила. Тогда мы с другими родителями написали заявления в прокуратуру. Туда же обратился директор школы, обвинив меня в клевете. Оба дела спустили в районное ОВД. Началась проверка.
ВЕРСИЯ ШКОЛЫ: РОТ ЗАКЛЕИВАЛИ ДОМА!
Вначале в полицию вызвали меня и родителей троих детей, подтвердивших историю со скотчем (еще две мамы, чьи дети тоже это рассказали, давать показания отказались). Потом в полиции побывали директор школы и воспитатели. Они представили свои версии произошедшего.
Версия 1. Родители «пострадавших детей» - девочки с «заклеенным ртом» и мальчика, рассказавшего, что воспитательница била его по шее и щекам, вступили в сговор. Каким образом нам удалось подключить к «сговору» родителей еще четверых детей, а главное, зачем нам всем это было нужно, ведь до этого ни у кого из родителей не было конфликтов с воспитателями, не ясно.
Версия 2. Мама девочки с «заклеенным ртом» хотела привлечь к себе внимание. Ребенка использовали для оговора воспитателей.
Версия 3 (не для слабонервных). Рот девочке заклеивали не воспитатели в саду, а мама дома!
«У РЕБЕНКА СИНЯК НА ЩЕКЕ!»
А дальше случилось то, что даже в страшном сне не могло присниться. Директор школы написал заявление в опеку с требованием проверить нашу семью. Он утверждал, что воспитатели в детском саду (да-да, те самые, на которых мы к тому моменту уже написали заявления в прокуратуру) обнаружили на щеке у моей дочери синяк! Воспитатели позвали заведующую, а потом втроем составили акт осмотра ребенка. В акте честно написано: «причина появления синяка на щеке у ребенка у мамы не выяснялась». Одновременно воспитательницы уже без участия заведующей пишут докладную директору школы. И в ней (внимание!) уже другая формулировка: «Мама никаких объяснений по поводу синяка не давала. Ребенок и раньше неоднократно жаловался на агрессию (побои) со стороны мамы.
Девочка говорила, что мама бьет ее и брата».
В качестве «доказательства» побоев воспитательницы прикладывают черно-белую фотографию, сделанную к тому же против света. У дочки на ней затемнено полщеки. При этом на осмотр ребенка почему-то не приглашают медсестру. А ведь только медик может выносить вердикты о побоях и синяках.
К тому же, если раньше моя дочь «неоднократно жаловалась на побои», то почему воспитатели не докладывали об этом руководству? Почему не общались со мной? Почему на ребенке не было синяков? Про побои брата и вовсе смешно. Моему сыну 17 лет, он на голову выше меня - рост под 185 см, занимался карате. И главное - сын при необходимости легко может рассказать, как им с сестрой живется дома.
Но директор школы в нюансы не вникает и лично несется в опеку передать тревожный сигнал. Он не только сообщает о возможных побоях детей в семье, но и рассказывает опеке историю про скотч. И делает вывод: «Есть основание полагать, что насилие (заклеивание рта) в отношении девочки было применено дома». Точно такое же заявление директор отнес в полицию. И снова руководство школы будто бы невзначай забывает о мальчике, пожаловавшемся на избиение воспитательницей, и об остальных детях, подтвердивших историю со скотчем. Акцент с группы детей упорно смещают на якобы проблемы одной семьи.
О том, что у моей дочери в саду фиксируют синяки, я понятия не имела. Ни воспитатели, ни заведующая, ни директор школы даже и не думали мне звонить. В этом и была задумка. Чтобы как обухом по голове . Чтобы знала, с кем воюет. С одной стороны - обычный родитель, а с другой - госсистема, которая при желании закошмарит любого.
Удивительным образом в это же самое время в опеку поступают заявления от двух мам из нашей группы, активно поддерживающих воспитателей. Они также требуют проверить нашу семью. По их словам, когда они приходят в сад за своими детьми, моя дочь всячески пытается обратить на себя их внимание, а это травмирует их чад .
И лишь одного не учло руководство школы, планируя свое возмездие. Как только родители в чате стали угрожать, что натравят на меня опеку, я в эту самую опеку позвонила. Рассказала о конфликте в детском саду и об угрозах в мой адрес. Я не верила, что кто-то из родителей действительно способен на такую низость, но интуитивно решила перестраховаться. И была права.
И хотя в опеке уже понимали неоднозначность всей этой истории, но проигнорировать заявления директора школы и родителей не имели права. В подобных случаях опека обязана провести срочную проверку семьи. Страшилки о ювенальной юстиции, о том, что сотрудники органов опеки могут без предупреждения прийти в любую семью и забрать ребенка в детский дом, уже засели в головах у родителей. Любой сосед, недовольный плачем ребенка за стеной, может накатать жалобу в опеку, и в семью придут с проверкой. Сам факт визита сотрудников опеки вначале повергает в шок. Хотя на самом деле ничего страшного в проверке нашей семьи не было. Сотрудники опеки действовали четко, тактично и ни на чью сторону заведомо не вставали. Им нужно было лишь убедиться в безопасности детей. Они в этом убедились и выдали нашей семье положительное заключение.
Но после истории с синяком стало ясно, что дочь из этого сада нужно срочно переводить, иначе завтра воспитатели могут придумать какую-нибудь новую фишку. Вместе со мной своих детей экстренно забрали из сада еще три семьи, дававшие показания в полиции. Маме мальчика, пожаловавшегося на воспитателей, пришлось уволиться с работы. После этого случая она боится вновь отдавать сына в детский сад. Я же стала водить дочь на занятия к психологу.
ПРОСЛУШКИ НЕ ПОМОГУТ
Во время проверки полиция предложила нам провести опросы детей. Вначале мы были в ужасе: как же так, трехлетние дети станут общаться с полицейскими, а если они испугаются?! Но потом поняли: это единственный шанс доказать, что мы, родители, эту историю не выдумали. Ведь в нашем детсаду нет видеокамер и нет свидетелей-взрослых, которые могли бы подтвердить рассказы детей про скотч.
На беседу с полицейскими также пригласили независимого психолога. И дети им все рассказали. Более того, во время общения с сотрудниками полиции дети признались, что воспитатели заклеивали рот скотчем не только моей дочери, но и другим хулиганившим ребятам.
Но, несмотря на признания детей, полиция отказала нам в возбуждении уголовного дела о ненадлежащем исполнении служебных обязанностей воспитателями, сославшись на то, что жестокое обращение с детьми должно представлять систему таких действий. В нашем же случае полиция состава преступления не нашла. Впрочем, на заявление директора школы с требованием привлечь меня к уголовной ответственности за клевету полиция также ответила отказом.
Худшее, что я вынесла из этой истории: дети в наших дошкольных учреждениях абсолютно беззащитны. Воспитатели (если их только не поймают за руку) в нарушениях, естественно, не сознаются. Школы, в чьих ведениях сейчас находятся детсады, подключают юристов и фактически объявляют недовольным родителям войну на поражение. В полиции все понимают (с глазу на глаз инспектора признавали, что сочинить историю про скотч наши дети не могли), но при этом разводят руками. Единственным неоспоримым доказательством преступления могла бы стать запись с официальной видеокамеры. Но вот беда - устанавливать в детсадах камеры можно лишь с согласия родителей всех детей. А например, в нашей группе многие родители сказали, что не хотят, чтобы их детей записывали на видео. И это, увы, типичная история. Никакие диктофонные и прочие записи (некоторые родители покупают детям различные прослушки, например, наручные часы с записывающим устройством или же прячут включенные диктофоны в детских шкафчиках в саду) следствие не примет в качестве доказательства виновности воспитателей. Детская сад - это, по сути, неприступная крепость, и узнать, что действительно происходит с детьми, за ее стенами практически невозможно. Родителям приходится рассчитывать лишь на одно: авось повезет!
Несколько бредовая ситуация, на мой взгляд, но травле в детском саду, оказывается, могут подвергаться и родители.
Дочь ходит в детский сад два года, адаптировались мы в смешанной группе, там она была год. Потом мы с мужем решили перевести ее в другую группу, воспитателем в которой была моя знакомая. Отношения с няней (помощником воспитателя) не сложились сразу и, на мой взгляд, не по моей вине.
В первый день, когда привела малышку в новую группу, на улице ко мне подошла женщина (я не знала, что она помощник воспитателя), и с некоторым напором спросила: “Вы мама?”, указывая взглядом на моего ребенка. Я в некотором замешательстве ответила: “Да”, после чего она просто развернулась и ушла. Весьма своеобразная женщина.
Когда я узнала, что это няня, то каждое утро, приводя ребенка в сад, с ней здоровалась, ответа не получала. Меня игнорировали. Это, конечно, не смертельно, но раздражение нарастало. Человек, проводивший весь день с детьми, мило беседует с родительницей, а при моем появлении демонстративно разворачивается и уходит, не отвечая на приветствия. Когда я прошу ребенка попрощаться с воспитателями перед уходом, няня стоит в дверях и небрежно говорит моей дочке “иди, иди”, типа, твое прощание никому не нужно (естественно, я взяла ее за руку, подвела к двери и мы вместе сказали “до свидания”) и еще куча нюансов, которые и вспоминать не хочу…
Однажды терпение лопнуло. Вечером укладывала дочку спать, готовила ее эмоционально к саду, чтобы она лучше просыпалась, и в ходе беседы она мне в красках рассказывает и показывает, что называется, как няня давала ей подзатыльник и дергала за косичку. Я знаю своего ребенка, она не фантазировала в этот момент, она показывала действия, выражение лица, с которым все это совершалось, детально. Это был гром среди ясного неба, это был финиш.
На следующее утро я попросила мужа пойти со мной в сад. Пока он переодевал дочку, я зашла в группу, закрыла за собой дверь и позвала няню и воспитателя (если бы разговаривать пошел муж, я вообще не знаю, чем бы дело кончилось). Воспитатель ожидаемо ответила в духе, моя хата с краю, ничего не знаю, а няня на мои претензии ответила: “Так что, мне ее вообще не наказывать?!”, на что я ей ответила, что наказывать – это не значит бить, и выразила надежду, что это не повторится.
Заведующую в курс дела я решила не вводить, думала, что решим этот вопрос в группе, не вынося сор из избы. Все-таки эти люди (воспитатель и няня) проводят очень много времени с моим ребенком и, как бы то ни было, заслуживают уважения. Зря, наверное.
После этого было затишье и вот, 2 месяца назад, в департамент образования поступает жалоба на эту няню, кого-то тоже не совсем устроило ее своеобразие. Как говорили воспитатели, речь шла о мальчике, который некомфортно себя чувствовал при ней со всякими подробностями. Няню убрали с должности в нашей группе и назначили в другую. В родительском чате поднялась буря, все требовали головы предателя, но смелых не нашлось. Всплыла наша история, как я понимаю, няня заподозрила меня и, конечно, поделилась мыслями с сочувствующими мамочками. Одна из них перестала со мной здороваться, хотя до этого все было прекрасно, и на данный момент полностью копирует поведение няни, о котором я говорила в начале. Опять игнор.
Возможно, кто-то скажет, что я сама каким-то образом это провоцирую, но со вторым ребенком в группе все прекрасно. Не обращать внимания пробовала, но не получается, эта ситуация напоминает о себе каждый день, когда я привожу-забираю дочку, по капле подтачивает нервы. Выяснять отношения первой – показать свою слабость, я знаю, что это расценят именно так. Возможно, через месяц, когда выйду на работу, эта ситуация потеряет свою остроту, но сейчас очень беспокоит.
Комментирует ситуацию Олег Иванов, психолог, конфликтолог, руководитель Центра урегулирования социальных конфликтов: “Недостоверность информации, слухи и домыслы стали причиной для скрытого конфликта между Вами и другими мамами. Уверен, Вы и сами это понимаете: кто-то кому-то что-то сказал, тот кому-то передал … и вот уже Вам объявили бойкот.
Непонятно, почему няня начала сразу к Вам неприязненно относиться? Возможно, по той же причине (сплетни, наговоры, недомолвки) появилась неприязнь, которую она затем вымещала на ребенке. А совпадение с ее увольнением тоже, как оказалось, лишь усугубило проблему, поскольку предателем стали считать именно Вас.
В последних постах активно обсуждается тема травли детей в детском коллективе. То, что такая тема существует знает всякий, кто пробыл хоть какое-то время среди детей, которые вынуждены находиться вместе в одном помещении под давлением внешних обстоятельств. Внутри этого "коллектива поневоле" очень быстро выстраивается определённая иерархия. Но а так как дети, это во многом ещё животные, живущие инстинктами, то и иерархия в их коллективе выстраивается такая же, как и в животном мире.
То есть в коллективе есть три группы:
- альфа - вожаки-предводители, чей авторитет доказан силой,
- бета - середнячки, среди которых различают две подгруппы:
- приближенные к телу - те, кто входят в самый близкий круг альфа вожака
- все остальные
- омега - группа, имеющая самый низкий социальный статус. Так называемые "козлы отпущения", которых все травят и унижают - за счет этого поднимая свой собственный статус.
Людмила Петрановская, чей блог я уже упоминала, как раз и стала таким родителем. Она многое что пыталась сделать, чтобы переломить эту ситуацию и в итоге на своём горьком опыте она сформулировала 7 типичных ошибок, которые совершают родители, пытаясь исправить эту ситуацию травли их ребёнка.
Зная, что это не работает, она призывает родителей к более активным действиям, а точнее к открытому конфликту с администрацией школы и всеми заинтересованными лицами. Так как только этот путь в данной ситуации оказывается наиболее действенным.
Итак, под катом, 7 типичных ошибок
Для начала - о том, что, как мне кажется, заводит в тупик взрослых, которые пытаются справиться с травлей в детской группе. О типичных ошибках, неверных убеждениях и стратегиях, которые часто приводят к тому, что ситуация травли консервируется или даже усугубляется.
1. Ждать, что само пройдет.
Само не проходит. У детей до подросткового возраста - точно, позже есть небольшой шанс. Если в группе найдутся достаточно авторитетные дети (не обязательно лидеры), которые вдруг увидят эту ситуацию иначе и решатся заявить о своем видении. Возможно, не полностью прекратить, но сильно уменьшить травлю это может. Я такое несколько раз наблюдала, и сама когда-то участвовала.
В нашем классе сильно травили мальчика из не очень благополучной семьи, очень жестоко, он считался "вонючим" (был энурез, как я теперь понимаю). Били, обзывали, отнимали портфель, в общем, по полной программе. Жалко его было всегда, но это воспринималось как данность, неизбежность - ведь "он такой". Учителя тоже в основном пытались давить на жалость, что дела не улучшало. А потом, классе в 6, вдруг накрыло осознание, что так нельзя. Что просто нельзя и все, независимо от того, какой он. Ощущение холода между лопаток от 30 взглядов, когда я иду через весь класс и сажусь рядом с ним (на это место НИКТО и НИКОГДА добровольно не садился), я не забуду всю жизнь. И шепот "С вонючкой села! Сама провоняет!". В общем, это было почти социальное самоубийство с моей стороны. Но внутри было это вот новое чувство, и выбора не было. Как бы я теперь назвала, мораль проклюнулась. Как раз в 12. И ничего, обошлось. Поудивлялись и приняли как факт. Видимо, мораль начала не только у меня уже прорезаться, дети были умные. А мальчик потом приходил ко мне домой, я его по русскому подтягивала, очень интересный оказался, вежливый и читал много. Как-то потише стало вскоре с травлей. Не полюбили его, конечно, но обижали меньше.
Но до 12 с собственной моралью у детей слабовато (еще и мозг не созрел). И задавать им моральные ориентиры обязаны взрослые. Дети в этом возрасте очень готовы их услышать и принять. И наоборот, в подростковой группе взрослый может и не справиться, если там уже сложилась, так сказать, "антимораль". По крайней мере, ему будет гораздо труднее.
2. Оправдывать, объясняя
Объяснений, почему возникает травля - воз и маленькая тележка. Здесь и потребность возраста, и давление закрытой системы (школа, тюрьма, армия), и групповая иерархия (альфы-омеги), и личные особенности детей (например, пережитый опыт насилия, приведший к виктимности или агрессивности). Все это очень важно и интересно, и безусловно стоит изучать и понимать.
Но. Если из всего этого делается вывод: "так что же вы хотите, вот ведь сколько причин, потому и травят", это и есть оправдывать, объясняя. Травля в конкретном классе, от которой страдают прямо сейчас конкретные дети - не вопрос научных изысканий, это вопрос морали и прав человека. С этой точки зрения пофиг, кто какая буква. Будь ты хоть трижды альфа, будь он хоть сто раз странный и "не такой", травить не смей!
Если в голове взрослого такого твердого убеждения нет, и он в упоении от собственной проницательности "анализирует причины", вместо того, чтобы дать определенную оценку и выдвинуть требования, остановить травлю он не сможет. Это как раз было в нашем случае, когда учительница на все мои разговоры приводила примеры, как дети, которых травят, отличаются от других детей в классе и вот, мол, все поэтому. И мне не хватало твердости четко сформулировать, что все это очень интересно и, может быть, и правда, только никакого отношения не имеет к вопросу обеспечения психологической безопасности детей во вверенном ей классе. И когда она прибегала к излюбленному ходу "Нет, а вот скажите, а со своего ребенка Вы, значит, совсем снимаете ответственность за эту ситуацию?" мне давно надо было сказать: "Совсем. Она никого не била и не травила, а такой, как все, быть не обязана".
Кроме того, причины часто столь глобальные, что устранить их невозможно, Скажем, агрессию в обществе или насильственность и закрытость школьной системы. Или вот дети, обделенные любовью родителей и потому самоутверждающиеся за счет других, всегда были, есть и будут. Это не значит, что надо терпеть травлю. Надо ставить цели скромнее: нет задачи изменить причины, есть задача изменить ПОВЕДЕНИЕ конкретной группы детей.
3. Путать травлю и непопулярность
.
Подмена проблемы. Никто никому не обязан, чтобы его все любили. Не могут быть все одинаково популярны. Суть травли - не в том, что кто-то кого-то не любит. Суть травли - НАСИЛИЕ. Это групповое насилие, эмоциональное и/или физическое. И именно за это отвечает взрослый, которому доверена группа детей. За их защищенность от насилия.
Многим детям, кстати, и не нужна особая популярность в классе, они вполне без нее проживут. Они могут быть от природы интровертны, застенчивы или просто душой принадлежать не к этой, случайно собранной по административному признаку, а совсем к другой группе. Они хотят одного - безопасности. И имеют на нее полное право.
Педагоги, сводящие все к непопулярности, часто искренне стараются исправить дело. Они обращают внимание группы на достоинства жертвы, пытаются повысить ее рейтинг особыми поручениями и т. д. Подобных предложений было много в комментах. И это все очень мило и действенно, при одном условии: травля как насилие УЖЕ прекращена. Тогда да, можно грамоты на стенку вешать. Если нет - все и любые достоинства жертвы в глазах группы, захваченной азартом травли, будут мгновенно превращены в недостатки. Выиграл олимпиаду - "ботан". Помог кому-то - "подлиза". Нарисовал хорошо -- "художник-мазила-мочи Левитана". Все в таком духе. В грязной атмосфере насилия не пробьются ростки интереса и уважения. Сначала надо провести дезинфекцию.
Эту ошибку, кстати, нередко поддерживают детские книжки и фильмы. Типа, соверши подвиг, впечатли всех, и жизнь наладится. Если дело только в непопулярности - может быть. Если идет травля - нет. И даже может быть наоборот. Как-то я общалась с девицей, со смаком вспоминавшей, как они в каком-то лагере для детей-мажоров травили Яну Поплавскую, которая вип-родителей не имела, а путевку ей дали после успеха фильма про Красную Шапочку. Травили "чтобы знала, что она все равно не нашего круга, хоть и артистка". Сама девица была похожа на крысу, если честно.
Конечно, явственно страдает именно жертва. Те, кто травит, прямо сейчас могут выглядеть очень довольными собой. Однако важно понимать, что страдают в результате все.
Страдает жертва, получившая опыт унижения, отвержения и незащищенности, травму самооценки, а то и нарушения эмоциональноо развитии из-за долгого и сильного стресса.
Страдают свидетели, те, кто стоял в стороне и делал вид, что ничего особенного не происходит, и в это самое время получал опыт бессилия перед властью толпы и стыда за свое слабодушие, поскольку не решился вступиться и поддерживал травлю из страха самому оказаться жертвой. В комментариях много было такого опыта. Этот опыт иногда может быть полезен для подростка, у которого уже есть достаточно сил для морального выбора. Приводили примеры, как испытанный острый стыд заставлял что-то делать. Но для ребенка младшего возраста такой опыт всегда травматичен и разрушителен, стыд загоняет его в угол, и все. Это все равно как насильно ставить ребенка на ноги до того, как они достаточно окрепли. Будет искривление костей.
Страдают преследователи, получая опыт шакалов в стае, или опыт кукловода, опыт безнаказанности, иллюзию своей силы и правоты. Этот опыт приводит к огрублению чувств, отрезанию возможностей для тонких и близких отношений, в конечном итоге - к деструктивным, асоциальным чертам личности. Пиррова победа, которая потом обернется одиночеством и положением изгоя во взрослом коллективе, где никто уже не станет особо бояться такого "булли", а вот общаться с ним особо не захочет. Даже если он будет успешен и станет начальником, счастья в его жизни будем немного, носи он хоть сплошное "Прада", как известно.
Наконец, это все плохо для группы в целом, для ее эффективности, способности справляться с трудностями. Насилие - страшный пожиратель энергии, ни на что другое сил у группы уже не остается. В том числе и на учебу.
Так что если это не вашего ребенка травят - не думайте, что лично у вас нет повода для беспокойства. Не говоря уже о том, что тлеющая подолгу травля всегда прорывается вспышками настоящего насилия, как это было в случае с дочкиным другом. И тогда абсолютно любой - в том числе и ваш - ребенок может оказаться "назначен" группой исполнить ее волю и "дать ему как следует". Он сам потом не сможет объяснить, почему так озверел и почему сделал то, что ему вовсе не свойственно. Ну, а дальше варианты. Либо он сам рискует совершить серьезное преступление, либо доведенная до отчаяния жертва даст отпор и…
Это подход типа "все дело в том, что они такие".
Чаще всего приходится слышать, что жертва - "такая" (причем неважно, в негативном ключе: глупая, некрасивая, конфликтная или в позитивном: одаренная, нестандартная, "индиго" и т. д.).
"Козлом отпущения" может стать каждый. Это иллюзия, что для этого надо быть каким-то особо ненормальным. Да, иногда и так бывает. А иногда и вовсе наоборот. И вообще как угодно. Очки (веснушки), толщина (худоба), национальность, бедная одежда -- все пойдет. Да, есть качества, которые способствуют закреплению этой роли -- чувствительность, обидчивость, просто повышенная ранимость в этот период. Есть и особый случай детей виктимных, переживших насилие и так привлекающих внимание к себе. Но в общем и целом причина травли -- не в особенностях жертвы, а в особенностях ГРУППЫ. Один и тот же ребенок может быть изгоем в одной группе и своим в другой. Или перестать быть изгоем в той же самой за короткий срок, скажем, после смены классного руководителя.
Так же не имеет смысла сводить причину травли к качествам тех, кто травит: они "звери, гаденыши, быдло, наглые отпрыски нуворишей" и т. п. Опять-таки, конечно, роль инициаторов травли часто берут на себя дети не самые благополучные внутренне. Но одних только их качеств недостаточно. Я много раз наблюдала, как самые отъявленные травители, случайно оказавшись с дочкой вдвоем, например, на продленке, мирно с ней играли. И опять-таки, при смене взрослого лидера или позиции этого лидера по отношению к происходящему нередко "эти сволочи" поразительно быстро меняют свое поведение, хотя, конечно, не могут так стремительно решить свои внутренние проблемы илиповысить свой культурный уровень.
Эта ошибка лежит в основе попыток преодолеть травлю путем "разговоров по душам" или "индивидуальной работы с психологом". С жертвой ли, с агрессорами ли. Травля, как любое застревание в деструктивной динамике - болезнь группы. И работать надо с группой в целом. То же относится к попыткам "взять за грудки". Это может защитить конкретного ребенка, но группа, вкусившая "крови", тут же выберет другую жертву. Просто убрать жертву или зачинщика, все сведя к их личным особенностям, тоже не факт, что поможет - действо вполне может продолжиться с другими исполнителями главных ролей.
Пытаться решить проблему травли, решая личные проблемы действующих лиц - все равно что пытаться решить проблему аварий на дорогах не разумными ПДД и контролем за их исполнением, а развитием у каждого отдельного водителя скорости реакции, вежливости и любви к ближнему. Конечно, помогать детям решать внутренние проблемы тоже нужно, но это работа долгая и в ситуации актуальной травли невозможная обычно. Надо сначала прекратить травмирующее воздействие, а потом уж лечить.
6. Давить на жалость
Пытаться объяснить агрессорам, как жертве плохо и призывать посочувствовать. Не поможет чаще всего. Только укрепит их в позиции сильного, который хочет казнит, хочет милует. А жертву обидит, унизит или подкрепит ее беспомощность. Особенно если это мальчик. Я про это писала в книжке "В класс пришел приемный ребенок", там, где история Тимура. Очень частая ошибка.
7. Принимать правил игры
.
Это самое важное, пожалуй. Ошибка -- выбирать между виктимностью и агрессией.
Любая ситуация насилия провоцирует именно этот выбор. Либо "меня бьют, потому что я слабый, и всегда будут бить". Либо "меня бить не будут ни за что, я сильный и бить буду я". При всей кажущейся разнице обе эти позиции сходны. Они обе базируются на одном и том же убеждении о том, как устроен мир. А именно: "сильный бьет слабого". Поэтому если взрослый идентифицируется или подталкивает ребенка идентифицироваться с одной из этих позиций, он тем самым подкрепляет эту картину мира.
Подталкивать ребенка - это значит говорить ему "подумай, в чем ты сам виноват" или "дай ему, чтоб неповадно было". В том и другом случае ребенок получает от взрослого такой месседж: "Мир, знаешь ли, устроен так и другого мира у нас для тебя нет. Ты можешь капитулировать перед насилием, предать себя и измениться так, как от тебя требуют. Им виднее, каким ты должен быть, они сильны, а значит - правы. Или можешь наплевать на собственную безопасность (не бойся!), и озвереть, тогда тебя не тронут. Еще вариант: отрезать от себя чувства (не обращай внимания!) и научиться изображать лицом не то, что происходит внутри.
Выбирай, детка!". По сути, взрослый в этом случае солидаризируется с травлей как явлением и оставляет ребенка один на один с ней. Ребенок за всеми этими "Учись налаживать отношения" или "Дай сдачи" слышит: "Тебя никто не защитит, даже не надейся. Справляйся сам, как знаешь"
Собственно, оно, может, и ничего, если, опять же, мы имеем дело с подростком, которому уже пора обретать самостоятельность и рассчитывать на себя. Если до этого у него было достаточно поддержки и если даже сейчас он все же застрахован от совсем крайних проявлений насилия, он может справиться. Тогда, как справедливо кто-то отметил, это будет инициация, опыт болезненный, но ведущий к развитию. Заодно подросток сможет принять собственное решение о том, так или не так устроен мир и готов ли он с этим мироустройством согласиться. Это тоже зависит от того, была ли ему прежде взрослыми предъявлена иная система ценностей и есть ли у него тыл в семье.
Если же ребенок младше, такое поведение взрослых лишает его защищенности и обрекает на преждевременную инициацию. Которую да, сильный ребенок может пройти, но всегда дорого за это платит. А слабый так и вообще ломается. И начинает верить, что "мир устроен так". Такие волны этой детской незащищенности плескались в комментариях к прошлым постам…
Когда я писала, что нужно идти на конфронтацию, я именно это имела в виду. Не конфронтацию с конкретными глупыми детьми, а конфронтацию с правилами игры по которым "сильный имеет право бить слабого". С травлей как насилием, как болезнью, отравой, моральной ржавчиной. С тем, чего не должно быть. Что нельзя оправдывать, от чего ЛЮБОЙ ребенок должен быть защищен -- и точка.
Этот тот самый главный вывод, о котором я уже писала. Без конфронтации здесь невозможно, уговоры не помогут, "командообразование" тоже. Идти на конфронтацию неохота, неловко, нет опыта, потому что сами мы почти все имеем опыт жертвы и/или опыт травящего, и сами мечемся между виктимностью и агрессивностью, достаточно те же комменты почитать.
Добрый день, я не воспитатель, но хочу спросить у Вас, как профессионалов совета. К моему ребенку предвзятое отношение. К сожалению живем мы пока еще не в России, а в ДНР. И менталитет остался прежний. В общем ситуация: наш родительский комитет постоянно требует деньги. Не на что-то конкретное, а в фонд группы. Я высказалась категорично что на конкретные нужды я сдавать готова, но просто на возможные расходы (ни о каком отчете речь не идет) сейчас не та ситуация.После этого в группе ДС родители из род. комитета вместе с воспитателем обсуждали при детях какая я плохая и жадная. Я обратилась к Заведующей, описала ситуацию, она обещала принять меры. Но стало только хуже. Стали пропадать игрушки которые ребенок берет в садик, ребенок стал часто болеть. Стали в группе специально делаться маленькие гадости. Последней каплей стал детский утренник. Ребенку не одели костюм, потому что они его не нашли (костюм висел на дверце шкафчика ребенка). Сделано это очевидно специально. На празднике были все дети в костюмах, кроме моего.
Сад у нас маленький, всего три группы — ясли, средняя и старшая. Другого садика близко тоже нет. У нас в связи с вооенными действиями очень низкие зарплаты, и сидеть дома с ребенком непозволительная роскошь. Я не знаю куда обратиться, и как поступить в данной ситуации. В другую группу нас вряд ли переведут, да и сад менять нет возможности. Детский сад № 325 г. Донецк. ДНР. Подскажите пожалуйста мудрым и правовым советом.
Татьяна.
Ответ: на Ваш вопрос невозможно дать однозначный юридический ответ, поскольку в целом он связан с социальной проблемой поиска корректного взаимодействия с родительским комитетом, с заведующей ДОО и пр. участниками дошкольных и других отношений. В социальном конфликте я не вправе давать совет, поскольку не обладаю соответствующей компетенцией и не знаком со всеми обстоятельствами ситуации.
С правовой точки зрения можно предложить:
1) обострить конфликт и попытаться прекратить правонарушение (безотчетные поборы) путем письменного обращения в надзорный орган о поборах родительского комитета с требованием проведения контроля его деятельности;
2) попытаться сгладить конфликтную ситуацию путем:
— проведения личной беседы с наиболее активным (ответственным) руководителем родительского комитета об отсутствии в семье финансовой возможности незапланированных выплат для родительского комитета, о возможности проведения пониженных выплат, оказания другой (нефинансовой) посильной помощи ДОУ и пр.;
— формирования негативного мнения других родителей о правонарушениях в работе родительского комитета;
— подбора информации о нарушениях родительского комитета (отсутствия: документа об условиях деятельности родительского комитета, установленного порядка расходования собранных средств, отчета по расходу собранных родительских средств, не отражения в финансовой отчетности ДОУ поступивших средств или имущества, нецелевого использования этих средств и пр.);
— предоставления собранной негативной информации основному коллективу родителей и заведующему ДОУ с целью смены ответственных лиц родительского комитета.
Владимир Коржов, юрист.
